Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Светские темы и образы в искусстве позднего среднеековья

У нас уже 21989 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Светские темы и образы в искусстве позднего среднеековья

Количество страниц	246

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	25097.doc

Содержание	ОГЛАВЛЕНИЕ Введение с.З Глава I. Сцены из рыцарских романов с.43 Глава П. Образы кельто-германской традиции с.79 Глава III. Аллегории куртуазной любви с.124 Глава IV. Аллегории жизни и времени с.174 Заключение с.205 Примечания с.213 Список литературы с.246 Введение Введение. «Средневековая жизнь полна языческих элементов, которые утратили свое сакральное значение и преобразились в чистую шутку в пышную и чинную игру рыцарства, в уточенную игру куртуазности...где она не питалась от античных корней, не дышала церковным или греко-римским воздухом, оставалось еще место для творческого игрового фактора, т.е. там, где средневековая цивилизация развивалась на базе кельто-германского или более древнего автохтонного прошлого», - писал И. Хейзинга1. В период высокого и позднего средневековья эти кельто-германские элементы являются важной составляющей светской культуры, обнаруживая себя как в придворной, так и в частной жизни людей. К концу ХШ и особенно к XIV веку роль игрового, светского фактора в духовной жизни цивилизации становится очень значительной. Идеальный вымышленный мир, созданный куртуазной литературой двух предшествующих столетий, теперь воссоздается в пышных церемониях и ритуалах, празднествах с пирами и турнирами, без которых не обходится ни одно значительное событие. Пестрота и яркость этого мира отражается и в изображениях на многочисленных предметах обихода, которыми была так богата эпоха, любившая и ценившая роскошь, а так же в росписях стен замков и городских домов знати. Со страниц рукописей, из песен и рассказов жонглеров герои литературных произведений, баснословные и сказочные сюжеты, далекие как от церковной так и от античной традиции, «переселяются» во фресковую живопись, вышивку и шпалеры, ларцы для драгоценностей, крышки миниатюрных зеркалец, гребни, таблички для письма и прочие элегантные безделицы из резной кости, металла и дерева. Круг светских образов и тем, которые мог видеть в пределах собственного дома знатный человек конца XIH-XIV веков, был весьма обширен и богат, многочисленно было и само предметное окружение, где располагались подобные изображения. К сожалению, обо всем этом изобилии дорогих и богато украшенных вещей нам приходиться судить лишь по их малой части, дошедшей до нашего времени. Монументальная живопись, существовавшая в жилых помещениях до XV века, сохранилась так же крайне фрагментарно. Внутреннее убранство частных интерьеров, подверженное изменчивому влиянию моды, неоднократно подвергалось реконструкциям и обновлениям, в результате которых настенные росписи погибали безвозвратно. Лишь благодаря счастливой случайности единичные фресковые ансамбли XIV- начала XV веков или их отдельные элементы уцелели до сегодняшнего дня. Письменные источники в некоторой мере помогают восстановить общий тематический ряд, присутствовавший в росписях городских дворцов и замков, но скупая информация, касающаяся перечня работ или сведений об их выполнении, не дает возможности представить каким именно образом тот или иной сюжет был интерпретирован художниками. О полностью исчезнувших коллекциях драгоценностей, принадлежавших некогда королям и принцам, сейчас можно судить только по отчетам и записям в инвентарях. Печальная судьба, постигшая в конце XIV веке собрание золотой и серебряной посуды герцога Луи Анжуйского, большого любителя искусства и красивых вещей, весьма показательна: драгоценная утварь работы лучших французских и итальянских ювелиров, ради покупки которой принц в течении жизни разорял свои земли - Мен, Турень и Анжу, была расплавлена его кредиторами и превращена в деньги, которые пошли на уплату долгов оставшихся после его смерти. Хроникер, возможно преувеличивая, сообщает, что после этого вдове принца Марии Бретонской «нечего было поставить на стол», и что алчные неаполитанские банкиры разбили на части и обратили в звонкую монету даже корону своего бывшего государя2. В музейных и частных собраниях количество изделий из драгоценных металлов весьма ограничено; ювелирные изделия и посуда из золота и серебра, воспринимавшиеся средневековыми сеньорами, как отметил Жак Ле Гофф, в качестве «материального запаса на черный день»3, часто использовались их владельцами как платежное средство, и рано или поздно переплавлялись. Вышивка и шпалеры, выполненные ранее второй половины XV века, еще более редки, а их сохранность почти всегда оставляет желать лучшего. Само производство тканных ковров с «фигурами» было налажено во Франции и Фландрии только во второй половине XIV века, еще позднее проник этот вид декоративного искусства в Италию, Британию и германские земли. Такие шпалеры, называемые по месту их первоначального изготовления «аррас», были крайне дороги, а их заказ и покупка долгое время оставались прерогативой королей и принцев. Вплоть до XVI столетия количество тканных ковров было не велико, и несмотря на все предосторожности в хранении и крайне бережное использование, шерстяные шпалеры быстро изнашивались и приходили в негодность. Наборы ковров, которыми обладали в конце XIV века тот же принц Луи Анжуйский, его брат, король Франции Карл V, герцоги Беррийские, графы Фландрии и другие вельможные господа известны сейчас исключительно по инвентарным записям. Эти инвентари объединил в своем трехтомном труде, «Всеобщей истории ковроткачества» Жюль Гиффрэ4 . Его работа, изданная между 1875-1885 годами, до настоящего времени является наиболее полным собранием документов подобного рода. Среди памятников светского декоративного искусства лучше других сохранились изделия из резной слоновой кости (их невозможно было переплавить и превратить в деньги, как металлическую утварь и ювелирные украшения, они более долговечны чем ткани и в отличии от стенных росписей не подвержены ни влиянию моды, ни меняющимся вкусам хозяев.) Являясь для своего времени чем-то вроде массовой продукции, предметы из слоновой кости были очень многочисленны, а их декорация включала почти все светские мотивы, которые имелись в арсенале изобразительного искусства XIV века. Готическая резная кость хорошо представлена и в музейных собраниях, и в частных коллекциях. Примечательно, что из дошедшего до нас внушительного числа таких вещей немалую долю составляют предметы светского назначения. Украшенные разнообразными сюжетами, они являются зеркалом, где отражается созданный рыцарской культурой предшествующих столетий мир куртуазного универсума, который запечатлен здесь таким, каким он представал перед глазами феодальной аристократии в последние десятилетия ее деятельного пребывания на исторической арене. Уже через 50-70 лет этот идеальный мир уходящей эпохи, вытесненный образами греко-римской мифологии, потеряет приоритет и популярность, надолго оставшись на периферии тематического ряда изобразительного искусства и на периферии интересов образованной части общества. В новое время некоторые из этих средневековых образов, осмеянные буржуазной культурой и перевернутые «с ног на голову» по законам карнавала, превратятся в свою семантическую противоположность и спустятся на уровень обывательского сознания, другие, замаскировавшись под личиной дидактического «моралите» или надев маски модной античности, будут вести «скромную жизнь» при дворах вплоть до XVI, а иногда и до XVII - XVIII вв. В ученых кругах светское искусство средних веков так же долгое время пребывало в маргинальном положении. Разрозненность несравненно меньшего количества сохранившихся памятников, уступающих по масштабу и уровню исполнительского мастерства произведениям церковного искусства, не способствовала их ранней оценке и классификации. Воспринимавшаяся историками и знатоками как второстепенный элемент, существующий в рамках мировоззрения глубоко религиозной эпохи, светская составляющая средневековой культуры, менее показательная и менее систематичная с точки зрения выявления основных закономерностей этого периода человеческой истории, была не настолько привлекательной для исследователей, как стержневая христианская традиция, пронизывающая все сферы жизни, создавшая мощную идеологию и институты и выработавшая сообразно своим представлениям о мире и человеке неповторимый художественный язык. В середине XIX века увлечение писателей-романтиков духом средневековья, пробудило желание ученых обратиться к «живой истории», и от создания общих социокультурных схем перейти к воспроизведению образа жизни, быта и обычаев людей, что в свою очередь вызвало необходимость точной реконструкции предметного окружения повседневной жизни. Ко второй половине XIX века, когда у образованной части европейского общества, возник интерес к «местному колориту» средних веков, благодаря усилиям собирателей древностей уже накопилось достаточное количество памятников прикладного искусства этой эпохи, а проводимые на протяжении всего XIX столетия археологические изыскания и архитектурные реконструкции старых зданий постоянно пополняли эти собрания средневековых раритетов. Возникшая в середине XIX века настоятельная потребность «составить правильное представление о старинных вещах и их назначении, а так же о нравах и обычаях тех, кто ими пользовался»5' совпавшая с необходимостью изучения и систематизации собранного за предшествующее время историко-художественного материала, реализовалась в создании многотомных иллюстрированных словарей, среди которых на первое место следует поставить работы Эжена Эмманюэля Виолле Ле Дюка. В своем предисловии ко второму изданию «Толкового словаря французской утвари со времен Каролингов до эпохи Возрождения»6, он пишет, что попытался «собрать воедино и классифицировать «вещественные доказательства» минувших эпох, чтобы на их основе получить связный рассказ и, объединив разрозненные материалы, преподнести факты таким образом, чтобы осветить социальную и частную жизнь средневекового общества, включая и создание предметов обстановки.»7 Говоря далее о целях этого грандиозного, включающего шесть книг труда, он называет одной из своих главных задач - создание наглядного и доступного пособия для драматургов и художников, чьи произведения на темы средневековой истории должны соответствовать желаниям просвещенного зрителя видеть события и обстановку, костюмы и обычаи той поры такими какими они могли быть на самом деле.«Наше время требует правды; мы не приемлем приблизительности; люди слишком много знают, чтобы можно было отделаться от них крохами; они желают, чтобы прошлое представляли таким, каким оно было в действительности.»8 - читаем мы в том же предисловии ко второму изданию толкового словаря Виолле Ле Дюка. Художественные произведения, выводящие на сцену героев средневековой истории, служат отправной точкой для скрупулезных позитивистских исследований, стремящихся, при опоре на факты археологических раскопок и данные письменных источников, точно воспроизводить облик далекой эпохи со всеми возможными подробностями ее предметного мира, нравов, поведенческих и бытовых реалий. Методичную работу по разысканию, классификации и реставрации средневековых памятников начинает проводить, организованная в 1837 году во Франции «Комиссия по историческим памятникам», возглавляемая Проспером Мериме, который был назначен на должность ее генерального директора. Работы Виолле Ле Дюка - архитектора этой комиссии - являют собой, очень талантливый и великолепно написанный mixtum compositum научного труда, констатирующего и систематизирующего факты почерпнутые из исторических документов и археологических изысканий, и художественного произведения, где эти данные, свободно комбинируются согласно творческой фантазии автора, который, несмотря на все заверения в строгой научности, остается писателем-романтиком, наделяющим свой рассказ изрядной долей беллетристической занимательности, возвышающим и облагораживающим исследуемый период, выступающий перед читателем в слегка отретушированном виде. Уважение к фактами и к предмету своей работы не позволяют Виолле Ле Дюку ни приукрасить, ни исказить исторические реалии, но энциклопедические знания и иллюстративный метод использования письменных источников и материальных свидетельств, оставляют ему право выбирать те из них, что согласуются с его представлениями о французском средневековье, как о высокоорганизованной эпохе, нравы, обычаи и быт которой не имеют ничего общего с расхожим мнением о диком варварстве и наивности ранее приписываемых жившим тогда людям. На страницах «Толкового словаря французской утвари со времен Каролингов до эпохи Возрождения» действительно изложена историческая правда, но правда «опоэтизированная» и откорректированная воспитанным вкусом написавшего ее человека. Этот огромный труд полностью основанный на документальных фактах - своеобразная «реабилитация средневековья», попытка «вдумчиво и внимательно изучить накопленные веками богатства, от которых нас отделяют не годы, а предрассудки, старательно культивируемые теми, кто процветает за счет невежества и живет им». Поставленная автором задача разрушения стереотипов, состоящих в односторонней оценке средневековья исключительно как времени интеллектуального и экономического застоя, мракобесия, церковного засилья и поголовного варварства, была очень успешно им реализована: «живая история» с IX по XV век предстала на страницах словаря Виолле-Ле - Дюка во всем многообразии своих проявлений, а светская культура средних веков, включающая бытовые особенности частной жизни людей, обстановку их жилищ, повседневные занятия, обряды и празднества, впервые оказалась под пристальным вниманием серьезного исследователя, заявившего что «Религиозные чувства в средневековье достаточно сильны, но изнуряющей религиозности, что родилась вместе с XVII в. и особенно расцвела теперь там нет места». Предметный мир внецерковной жизни был обозначен и систематизирован в «Толковом словаре французской утвари со 8 времен Каролингов до эпохи Возрождения» сообразно строю жизни самой создавшей его эпохи, в опубликованных в нем статьях и гравюрах произведения светского искусства, от шпалер до изделий из резной кости и ювелирных украшений фигурируют и в роли источника знаний о обычаях и поведении людей и в роли «участников» описываемых событий. Обширная информация впервые вынесенная на суд образованной публики и искренняя увлеченность автора предметом исследования заронили зерна уважения и интереса к западному средневековью в сердца многих людей, не только художников и писателей, которым адресовались словари Вилле-Ле- Дюка, но и ученых. Новшеством для середины XIX века было наличие в его энциклопедических работах точного археологического описания вещей, подкрепленного сведениями из огромного числа разного рода письменных источников. Труды Вилле-Ле- Дюка открывают новый этап в изучении средневекового искусства, опирающийся на исследование всей совокупности материальных свидетельств эпохи, а не только отдельных выдающихся художественных произведений, одновременно происходит и переоценка «вторичности» и «первичности» тех или иных памятников, а в «темных веках» отрывается мир светской культуры полный красок и жизни, мир весьма далекий от аскетического идеала богословских догм. Работа французской «Комиссии по охране памятников» положила начало описанию средневековых замков страны. Вслед за наиболее известными из них, такими как Пьерфон и Куси, описание которых составил в 1857 году еще Виолле-Ле-Дюк9, внимание исследователей обращают на себя и другие, часто не очень хорошо сохранившиеся провинциальные памятники, в их числе замок Сен-Флорет в Оверни. Роспись стен этого замка, содержащая изображения эпизодов легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, была опубликована в 1901 году художником Юперманом, а несколькими годами ранее в самом конце XIX века представительница комиссии охраны исторических памятников Франции Анатоль Довернь скопировала 17 подписей под этими изображениями10. Во второй половине ХГХ века историки-позитивисты проявляют большой интерес и к декоративно-прикладному искусству позднего средневековья. Позитивистский подход, основанный на сборе разнообразных документов (инвентарей, цеховых статутов заказов на работы и отчетов о их выполнение) с последующей хронологической классификацией всех сведений и детальным описанием сохранившихся образцов, характерен и для упоминавшейся «Всеобщей истории ковроткачества» Жюля Гиффрэ, посвященной истории производства шпалер и гобеленов в XIV -XVI веках во Франции (том 1),Фландрии (том 2) и Италии (том 3). Вышедший в свет в 1875-1885 годах, этот фундаментальный труд явился одной из первых «Общих историй», объединяющих весь доступный материал по определенному виду прикладного искусства. Тщательность в поиске источников и большой объем задействованных документов, делают данную работу совершенно незаменимой при установлении наличия тех или иных тем в декорации тканных ковров XIV-XVI веков. В последней трети XIX столетия начинается и систематическая работа по изучению и публикации частных и музейных собраний средневекового искусства, содержащих большое количество памятников светского характера. В 60-61 годах А. Дарсель и А. Шабуоле описывают собрание Луи Фульда11, в 1874 году в Париже выходит каталог коллекции А.П. Базилевского12, составленный им самим и А. Дарселем. Описанием собственных средневековых раритетов занимаются и другие известные собиратели, такие как Маскел и Форрер. А. Маскел составил и каталог античных и средневековых изделий из резной кости хранящихся в South Kensington Museum (опубликован в 1872 году в Лондоне)13. Примечательно, что автор наиболее подробно характеризует памятники, выполненные до XV века. Вся же коллекция этого вида искусства принадлежащая музею South Kensington была описана еще в 1867 году тогдашним ее хранителем Дж. Вествудом.14 В 1881 году в Петербурге выходит «Указатель отделения средних веков и эпохи Возрождения императорского Эрмитажа» Н.П Кондакова15. В 1896 Эмиль Молиньер публикует обширный каталог памятников из резной слоновой кости из французских музейных собраний.16 В первом десятилетии XX века выходят две работы М. Дальтона - каталог изделий из резной кости Британского музея и описание коллекции средневекового искусства Британского музея17. В двадцатые годы в Париже увидел свет подробный двухтомный каталог музея Клюни18, а в Лондоне-так же состоящий из двух томов, каталог М. Лонгхерст19 описавшей богатейшее собрание предметов из слоновой кости музея Виктории и Альберта. 10 Другой способ систематизации средневекового светского искусства, который также начинается с 70-х годов XIX века - это создание работ, объединяющих памятники не по их принадлежности к той ли иной коллекции, а по видам искусства. Одной из первых в этом ряду была «Общая история ковроткачества» Жюля Гиффре. Не удивительно, что ранее всего в поле зрения ученых оказываются шпалеры - самый «документированный» в силу его дороговизны и престижности вид художественного производства средних веков. Так же вполне закономерно, что вторая группа работ (это как правило обобщающие труды авторов первых музейных каталогов) посвящена резьбе по кости - наиболее полно сохранившемуся виду декоративно-прикладного искусства XII-XIV вв., множество образцов которого представлено во всех крупных собраниях. В книгах А. Маскела «Слоновая кость» (Лондон,1905 год)20 и М. Логхерст «Английская слоновая кость» (Лондон, 1926)21 наряду с вопросами атрибуции и описанием отдельных предметов, внимание уделяется и особенностям производства этих вещей, а в характеристику памятников включаются стилистический и иконографический анализ. В 1926 году в Париже выходит «Общая история прикладного искусства» Э. Молиньера22, где большое внимание уделяется средневековому декоративно -прикладному искусству, по преимуществу - изделиям из металла и резной кости. Часто работы подобного рода создавались по принципу огромного каталога с развернутым толкованием. К такому типу книг принадлежит и капитальный труд Раймона Кехлина «Французская готическая резная кость» (1924 год, Париж) . В первом томе (половина которого посвящена вещам светского назначения) после подробного описания техники и организации работ парижских косторезных мастерских, автор переходит к классификации сохранившихся памятников, выделяя в соответствии с их назначением и функцией, следующие предметные группы - ларцы, крышки для зеркал, гребни, таблички для письма; а затем в рамках этих предметных групп располагая памятники в зависимости от представленных на них сюжетов, таких как : аллегории, «галантные сцены», сцены из рыцарских романов. Все изобразительные мотивы, присутствующие в декорации изделий из слоновой кости тщательно и детально описываются, приводятся и их вероятные литературные параллели. Второй том работы Р. Кехлина является самым полным перечнем дошедших до настоящего времени 11 произведений готической резной кости созданных в XIV веке во Франции. Этот внушительный свод насчитывающий более 2000 экземпляров снабжен подробной характеристикой каждой вещи, где обозначены ее размеры, степень сохранности и место нахождения, а так же дополнительные сведения связанные с атрибуцией. Таким образом, в сферу интересов ученого попадают вопросы относящиеся к технике, стилю, иконографии рассматриваемых им памятников. Его взгляд на вещи - это традиционный «музейный подход», при котором во всей полноте анализируется ряд конкретных однотипных предметов, связанных воедино общей художественной школой, временем изготовления и материалом. Р.Кехлин объединят все произведения данного вида прикладного искусства, в его огромный универсальный каталог включены предметы из большинства музейных и многих частных коллекций, это самое обширное и тщательное из существующих исследований средневековой резной кости. Отдельным изделиям из слоновой кости посвящен ряд статей написанных в разное время, хранителями известных европейских музеев. Среди светских памятников XIV века наибольшее внимание исследователей привлекали костяные ларцы для хранения драгоценностей. В 1904 году М. Дальтон пишет о двух ларцах с аллегорическими сюжетами из музея Виктории и Альберта24, затем в 1926 г. Т. Хупес - об аналогичном ларце из Barber Institute of Fine Arts25, в 1947 г. А. Мак-Ларен Младший - о сходном ларце из музея Метрополитен,26 в 1976 г. Л. Гросс - о ларцах с историей дамы Вержи из собрания музея Метрополитен и Венского Художественно исторического музея27, 1981г. - М.Я. Крыжановская - о ларце с историей Тристана из собрания государственного Эрмитажа28. Во всех этих статьях сохраняется тот же «музейный подход», при котором с разной степенью углубленности затрагиваются три неизменных вопроса - сохранность памятника, место и время его изготовления и наконец - перечисляются изображенные на нем сюжеты, а иногда указывается и их формальная текстовая основа. Теперь взгляд на исследуемый предмет еще более сужается, фокусируясь на одной , максимум -двух вещах, которые рассматриваются авторами изолированно как от современных им произведений искусства выполненных в других техниках, так и от разделенных с ними во времени однородных изделий. 12 В конце XIX-начале XX века светскому искусству позднего средневековья посвящаются и по-иному построенные работы, выбирающие в качестве объекта для изучения разнообразный художественный материал, связанный единством времени и места его создания, а так же общностью разрабатываемых тем и мотивов, и сосредотачивающие внимание читателя не только на предметной характеристике произведений искусства, но и на образном строе и семантике изображений. Среди таких работ наиболее значимым для нас является труд Юлиуса фон Шлоссера «Придворное искусство XIV века» , увидевший свет в последние годы XIX века. Автор впервые обратил внимание на королевские, герцогские магнатские дворы как центры притяжения искусств. Он описал и систематизировал круги светским тем, характерные для искусства около 1400 года, и те культурные каналы по которым различные художественные идеи переходили от двора к двору. Юлиус фон Шлоссер и его школа опубликовали и описали отдельные светские памятники конца XIV - нач. XV веков из германских и австрийских музеев и росписи замков этих земель. Такие его последователи, как Панцер фон Лейден и Бетти Курт, опубликовали ряд немецких шпалер XIV — XVeeKOB30, а Кольхаузен - некоторые резные сундучки из германских собраний.31 Перу самого Юлиуса фон Шлоссера принадлежит среди прочих работа о фресках тирольского замка Лихтенберг32. Среди историко-культорологических работ теоретического плана затрагивающих важнейшие проблемы светского искусства XIV-XV веков, следует отметить «Осень средневековья» И. Хейзинги, впервые изданную в Голландии в 1919 году и посвященную, говоря словами самого автора, « Формам в жизни и мышлении». В этой книге переведенной к 1945 на все европейские языки была выражена концептуально новая оценка исторических процессов происходящих во Франции и Нидерландах в XIV -XV вв. В искусстве и ментальном строе эпохи, которую Хейзинга рассматривает как «некую культурную целостность», он видит отнюдь не предвестие зарождающейся гуманистической культуры, а только отсвет угасающего средневековья, которое представляется ему уходящим с исторической арены «золотым веком». Мировоззрение людей, их отношение к разнообразным проявлениям жизни, смысловая наполненность исследуемых «форм» - лежат в основе такого понимания феноменов изобразительного искусства 13 и литературы. И Хейзинга. пытается сквозь внешние проявления духа франко-бургундской культуры XIV -XV, постигнуть, вернее, как он сам отмечает, приблизится к постижению их истинного содержания. Художественные памятники этого периода рассматриваются автором в тесной взаимосвязи с укладом жизни людей, с их восприятием таких осевых оставляющих человеческого бытия таких как любовь, вера, смерть, подвиг; реальными и идеализированными представлениями об окружающем мире, обществе и самих себе. В этом тематическом ряду значительное внимание уделяется светской культуре позднего средневековья: придворные обычаи, нормы поведения в повседневной жизни и куртуазный идеал, увиденный сквозь призму рыцарской литературы, - становятся объектами изучения И. Хейзинги. В тридцатые годы прошедшего столетия были написаны наиболее крупные из существующих иконографических исследований светского средневекового искусства. К подобные работам, объединяющим разнородный и разновременной материал общими литературными сюжетами, относится книга Роджера Шермана Лумиса и Барбары Шерман Лумис «Легенды о короле Артуре в искусстве средних веков»34. Авторы рассматривают изображения легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола в декоративно-прикладном искусстве и монументальной живописи XI-XVI вв. (I часть, написанная Р.Лумисом) и в миниатюре ХШ-XVI вв. (II часть, написанная Б. Лумис). Непосредственное отношение к теме нашей работы имеет первая часть этой книги, главы которой названы именами тех персонажей бретонского цикла, чьи изображения в них рассматриваются. Так, главе, посвященной художественным памятникам, где представлен сам король Артур, дается название - «Артур», две следующих - объединены заголовком «Тристан», еще две другие - поименованы «Ланселот» и «Галахэд», далее следуют - «Гавейн», «Персеваль» и «Валевейн». Каждая из глав предваряется небольшим экскурсом в историю того героя, о изображениях которого повествует, этот краткий экскурс начинается с прообразов данного персонажа в самых древних англо-саксонских и кельтских легендах и заканчивается литературными обработками этих сказаний сделанными в ХШ-XV веках, стихотворными романами и прозаическими компиляциями на разных европейских языках. Разбирая сами произведения искусства, профессор Лумис обращается так же к самым древним 14 образцам, иногда относящимся к XI веку, и доводит свой обзор до XV, а в отдельных случаях и до - XVII века. Таким образом, в поле его зрения оказываются разностилевые памятники, выполненные в непохожих техниках и принадлежащие к весьма отличным друг от друга эпохам. К примеру, рельефы соборов в Отранто и Модене и росписи замка Рункелыптейн разделяют более 400 лет. Работа Р.Лумиса не является в строгом смысле слова иконографическим исследованием - автор не ставит своей целью проследить развитие тех или иных устойчивых схем, используемых для изображения отдельных эпизодов легенд, хотя и констатирует их наличие. В частности, он приводит наибольшее количество примеров изображения популярного во всех видах декоративно-прикладного искусства «Свидания под деревом у ручья», из романа о Тристане и Изольде, включая как самые ранние (относящихся к XII веку), так и самые поздние (выполненные в XVI столетии) памятники. В своей работе Р. Лумис указал и на эпизод приключений второстепенного героя бретонского цикла под именем Эниас, как на возможный литературный прототип одной из часто встречающихся на костяных ларцах XIV века сцены, где изображена схватка рыцаря с «лесным человеком» из-за похищенной дикарем дамы. Художественный строй произведений искусства, так же специально не анализируется Р. Лумисом, которого более всего его занимает связь изображений с текстом и проблемы точного или менее точного его воспроизведения в зрительных образах. Исследуя памятники, имеющие отношение к персонажам легенд о Короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, автор обращается к тем из них, которые, будучи в ХШ-XIV веках составной частью убранства интерьеров, являются предметом нашей работы. Занимаясь иллюстрациями истории Тристана в декоративном искусстве средних веков, Р. Лумис опубликовал и описал черепицы украшавшие с конца XIII века пол аббатства Чертсей35, уделив внимание датировке этого изобразительного цикла, его соответствиям литературному источнику и связи с реальными историческими событиями и лицами средневековой английской истории. Разбирая изображения, посвященные другому персонажу бретонского цикла, сэру Персевалю, в числе других памятников Р. Лумис обращается и к открытой за два года до публикации его собственной работы росписи на стенах одного из жилых домов немецкого города Любека, где 15 кроме эпизодов из жизни интересующего автора героя подробно представлен и такой важный сюжет светского искусства XIV века как «Аллегория жизни человеческой». История этого памятника монументальной живописи напоминает историю фресок замка Сен-Флорет. Случайно обнаруженная при перестройке дома, эта роспись находившаяся уже тогда в полуразрушенном состоянии, известна теперь лишь по акварельным копиям, выполненным местным художником Вильгельмом Бохтом, которые затем были им переданы городскому историческому музею. Как мы уже отмечали, подробный анализ памятников изобразительного искусства не входит в круг исследовательских задач Р.Ш. Лумиса, несмотря на это отдельные стилистические аналогии необходимые с точки зрения логики его собственной работы проводятся автором очень точно и профессионально. Будучи специалистом по средневековой английской литературе, он подбирает огромный изобразительный материал к различным версиям легенд бретонского цикла. При таком подходе памятники искусства рассматриваются как иллюстрации тех или иных литературных сюжетов, идентификацией которых занимается Р. Лумис, выясняя произведение какого автора нашло отражение в том или ином конкретном памятнике, и тщательно сверяя каждый эпизод представленный в декорации вещей повседневного обихода и росписях стен, с текстовым источником. Стараясь наиболее детально изучить «судьбу» легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола в средние века, Лумис, как филолог, исходит из исследования первичных для него литературных памятников и лишь затем ради восстановления полноты картины обращается к изобразительному искусству и к театрализованным представлениям. Драматическим действиям под названием «Круглый стол», которые были популярны на протяжении XII-XV веков по всех Европе, посвящена статья Р. Лумиса под названием «Chivalric and Dramatic imitations of Arthurian romance»36, опубликованная в 1939 в сборнике памяти К. Потера, где привлечено большое количество письменных свидетельств, часть из которых была опубликована впервые. Кроме сказаний о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, автор разбирает и другие светские мотивы, в частности, он написал интересную статью о таком весьма востребованном в различных видах искусства ХШ-XVI вв. сюжете, как аллегорические осады Замка Любви.37 16 В 30-е годы прошлого века другой филолог Раймон ван Марль, выпустил в свет двухтомный труд под названием «Иконография светского искусства Средних •jo Веков и Возрождения» . В первой части, озаглавленной «Повседневная жизнь», автор выделяет следующие темы, которые являются главами этой книги : «Правители», «Власть и портреты», «Сельские мотивы», «Природа», «Охота», «Война и поединки». Второй том, названный «Аллегорические сюжеты», имеет главы, посвященные этическим аллегориям (I), аллегорическим изображениям наук и искусств (II), смерти (III), любви (VI). Р. ван Марль начинает каждую главу с разговора о памятниках раннехристианского и византийского искусства, а так же - искусства Западного Средневековья, но зачастую все они являются лишь подготовительным материалом для разбора и объяснения светских сюжетов, фигурирующих в искусстве эпохи Возрождения. Произведения Ренессанса, привлекающие большее внимание автора, рассматриваются им гораздо подробнее, чем памятники более ранних эпох, которые иногда только упоминаются. Универсальный энциклопедический характер работы и широта ее временных и географических рамок провоцирует Р. ван Марля на обзорность и не всегда достаточную углубленность в каждый отдельный сюжет. Во второй половине двадцатого века публикуются монографии, посвященные более «узким» темам средневекового искусства. Привлекая неизмеримо меньший художественный материал чем Р. ван Марль или Р. Лумис и ограничиваясь одним сюжетом, а иногда и одним видом изобразительного искусства, авторы этих трудов, имеют возможность глубже сосредоточиться на характеристике конкретных памятников. В 1970 году в Мюнхене выходит книга Я. Айнхорна,39 посвященная изображениям единорога в XII-XV веках, где рассматривается большое число произведений декоративно-прикладного искусства, а в круг исследования наряду с уже известными вещами вводится много новых (главным образом немецких) образцов. Для нашей темы имеет значение и работа Елизабет Сиз ( Принстон, 1989 год)40, в которой речь идет о таком популярном для искусства XIII-XVbb. мотиве как «возрасты человека». Хотя в качестве основного предмета изучения здесь выбраны миниатюры, а не монументальная живопись, закономерности, обнаруженные автором на примере книжных иллюстраций,

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	25097.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

03.11.24 Лексикографический анализ единиц поля

03.11.24 Из истории слова гость и его производных

03.11.24 Семантическое поле гость в русском языке

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2024. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.