У нас уже 21989 рефератов, курсовых и дипломных работ
Заказать диплом, курсовую, диссертацию


Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Понравилось
Не понравилось





Книга жалоб
и предложений

 





Название Гравюра на меди в московской книге кириллической печати первой трети XVIII века
Количество страниц 212
ВУЗ МГИУ
Год сдачи 2010
Бесплатно Скачать 25059.doc 
Содержание Содержание
Оглавление

Введение...3 -34

Глава 1. Предыстория книжной гравюры на меди XVIII века. Первые опыты применения углубленной гравюры в московском книгопечатании...35 - 54

Глава 2. Гравюра на меди в московской книге кириллической печати 1700- 1708 годов. Начальный период. М.Д. Карновский...55 -74

Глава 3. Гравюра на меди в московской книге кириллической печати 1708- 1714 годов. Определение репертуара. И. Зубов, П. Пикарт, В. Томилов...75 - 111

Глава 4. Гравюра на меди в московской книге кириллической

печати 1715 - 1728 годов. Период расцвета. И. Зубов...112- 136

Глава 5. Гравюра на меди в московской книге кириллической печати 1730-х - начала 1740-х годов. Период упадка. После И. Зубова...137- 160

Заключение...161 - 165

Список принятых сокращений...166

Список использованной литературы...167 - 175

Приложение. Каталог гравюры на меди в московской книге

кириллической печати первой трети XVIII в...176 - 212

Введение



Введение

Гравюра на меди в московских кириллических изданиях первой трети XVIII века до сих пор не становилась предметом специального исследования. Памятники книжной духовной гравюры на металле не описаны, а специалисты, как правило, обходили эту тему молчанием. В литературе прочно утвердилось представление о сугубой традиционности оформления кириллической книги только тематической ксилографией.

Автором предлагаемой работы впервые был определен и изучен круг памятников, на основании архивных материалов составлена история московской углубленной гравюры в книге кириллической печати первой трети XVIII века, прослежены тенденции эволюции техники, стиля и типологии московской книжной духовной гравюры на металле.

Книжная гравюра является «пограничным» предметом изучения для искусствоведов и для историков книги. Фронтисписы изданий 1700 — 1730-х годов создавались известными мастерами, чьи имена прочно вошли в историю русского искусства. Поэтому книжная графика должна по праву стать важной частью этой истории. С другой стороны, книжная гравюра принадлежит и истории книги. Тип и концепция книги оказывают сильнейшее влияние на стиль и технику помещенной в ней гравюры. Гравюра также, в свою очередь, участвует в формировании образа книги.

В самом сочетании углубленной гравюры с книгой кириллической печати, как будто, изначально заложен некий конфликт. Книга кириллической печати - наиболее консервативный тип книги XVIII в. Гравюра же на металле, которая очень офаниченно применялась в русском книгопечатании до начала XVIII столетия, - техника, преодолевающая традицию1. Графика высоко тиражного церковно-славянского шрифта, берущая свое начало от полуустава древнерусских рукописей, подчеркнутая преемственность у древних образцов, массивность, как бы неповоротливость литер идут в разрез с легким, тонким,

почти летящим, быстро спечатывающимся штрихом углубленной гравюры, ее ориентацией на западные, инославные оригиналы. Тем не менее, вопреки прочно утвердившемуся в литературе мнению о почти полной несовместимости металлографии и московской кириллической книги, гравюра на меди широко использовалась для оформления московских изданий церковно-славянского шрифта с начала XVIII столетия.

Первая треть XVIII века - наиболее важный период истории гравюры на меди в кириллической книге. Глубокие перемены, охватившие все русское искусство в эпоху Петровских преобразований, сказались и на книжной графике. Именно в это время в русское книгопечатание широкого внедрялась сравнительно новая для русского типографского дела техника углубленной гравюры. Лучшие мастера: Михаил Карновский, Иван Зубов, Питер Пикарт, Василий Томилов, - работали для московских изданий кириллического шрифта. Благодаря им формировался новый тип книги.

Судьба книжной гравюры Петровского времени едина с судьбой станковой гравюры и, шире, всего изобразительного искусства эпохи. После 1725 - 1727 годов начинается трудная страница в истории гравюры на меди в кириллической книге, время упадка. И все же, московская книжная гравюра на металле до начала 1740-х годов остается одним из последних островков уходящего искусства Петровской эпохи. Таким образом, период 1700 - 1730-х годов оказывается целостным и наиболее важным этапом истории книжной углубленной гравюры XVIII столетия. Единство памятников этого периода определяет общий репертуар изданий с углубленной гравюрой, общность типологии, техники и стиля гравюры.

«Топография» предлагаемой работы связана с одним центром - Москвой, точнее, с одной типографией - Московским Печатным Двором (с 1721 года Московская Синодальная типография). Причина проста. Это единственная русская типография первой трети XVIII века, специализировавшаяся на

1 См.: Сидоров А.А. Древнерусская книжная гравюра. - М., 1951. - с. 252

выпуске кириллических изданий, в том числе с гравюрами на меди. Санкт-Петербургская типография, существовавшая с 1711 по 1727 год, выпустила всего два кириллических издания с гравюрами на меди2. Из типографии Александро-Невского монастыря, выпускавшей книги в период с 1720 по 1727 год, вышло всего одно кириллическое издание с гравированным титульным листом3. Эти книги, по всем признакам, стоят особняком от обширной московской продукции.

Переходя к обзору историографии гравюры на металле в московской кириллической книге первой трети XVIII века, отметим, что она ни разу не становилась предметом специального исследования. Не известен круг памятников (лишь немногие из них удостаивались кратких упоминаний в литературе) и, соответственно, не определен масштаб этого явления.

В зависимости от ученого интереса книжная графика изучалась либо с позиции искусствоведения, либо с позиции истории книги. Обзор литературы, в основу которого положен хронологический принцип, охватывает оба эти направления.

Традиционность, каноничность текста богослужебной книги, как правило, переносилась исследователями и на книжную гравюру. В результате, в литературе прочно утвердилось представление о том, что внешний вид кириллической книги со второй половины XVII столетия и вплоть до Елизаветинского времени, не претерпел существенных изменений.

Почти во всех ранних каталогах кириллических изданий сохранялся книговедческий подход к гравюре, как к неизменяемой части книги. Гравюра вызывала интерес, поскольку считалась «стабильным» признаком, помогающим атрибутировать издание.

2Ифика и иерополика или философия нравоучительная. СПб., 1718 (Зернова-Каменева № 1320); Псалтирь. СПб., 1726 (Зернова-Каменева № 1377)

3 Стратеман Вильгельм. Фсатрон или позор исторический. СПб.: Тип. Александро-Невского монастыря, 1724 (Зернова-Каменева№ 1359)

Одновременно с процессом описания петровских кириллических изданий шел процесс изучения истории Московской типографии. В 1859 году в «Русской беседе» вышел популярный исторический очерк П.А. Бессонова о Типографской библиотеке4, в том же году основательно разгромленный А.Я. Викторовым5. Викторов не просто заметил ряд фактических ошибок, но обвинил Бессонова в почти намеренном искажении фактов, неправильном толковании документов и небрежности. Этот, «мнимо-исторический», по словам Викторова, очерк содержит некоторые фантастичные сведения о книжной гравюре и симптоматичные оценки.

Первое фантастическое свидетельство Бессонова касается существования некоей «Художной или Рисовальной палаты, где делались заставки, разрисованные фигурные буквы, изображения Евангелистов, святых и тому подобное» . Второй сомнительный факт, приведенный Бессоновым, - это хранение в типографии образцов, которые «некоторое время оттискивались особо на больших листах»7.

Вместе с сомнительными свидетельствами, Бессонов дает оценку гравюры Московской типографии. «Каково бы ни было их (гравюр - Ю.Х.) относительное достоинство и изящество, сообразное с младенческою эпохой их искусства, все-таки нужно помнить, что типография занимала здесь одну из важных станиц истории русской металлографии и ксилографии в применении к печатанию. Даже те картины, которые ходили по Москве с изображениями святых, разных событий жизни и тому подобного, конечно, довольно уродливые, но весьма знаменательные для истории, принадлежали отчасти

4 Бессонов П.А. Типографская библиотека в Москве. Исторический очерк.// Русская беседа. - 1859. № 5. - с. 39 -104.

5 Викторов А.Е. Библиотека и историческая деятельность Московской Синодальной типографии, (по новой статье г. П. Бессонова: Типографская библиотека в Москве, исторический очерк. Русская Беседа, 1859 г. кн. V).// Московские ведомости. - 1859. №№ 286 - 289.

6 Бессонов П.А. Указ. соч. - с. 85

7 Там же. - с. 85

типофафии...»8 Оценка Бессоновым гравюры Печатного Двора как уродливой очень близка оценке народной картинки И.М. Снегиревым. «Относительное достоинство» - это факт принадлежности родной истории, в некоторой мере, искупающий уродство. Бессонов первый (но не последний) оправдывает эстетическое, по его мнению, несовершенство книжной печатной графики ее историчностью. Эстетическая оценка гравюры у Бессонова существует как бы вне исторического контекста. Вообще преобладание исторического аспекта изучения и, вместе с тем, внеисторичность эстетических оценок вполне характерны для отечественной историографии XIX столетия.

Вместе с тем, Бессонов впервые отметил важное место гравюры на металле в печатной книге Московской типофафии. Неизвестно, насколько хорошо Бессонов знал продукцию Печатного Двора, и о какой именно фуппе изданий шла речь в очерке. Главное, автор считает книжную углубленную/ фавюру вовсе не эпизодическим, а весьма значительным явлением. Вообще, факт широкого применения фавюры на меди в кириллическом книгопечатании первой трети XVIII века не раз упоминался отечественными историофафами XIX столетия и был почти совершенно забыт в веке XX.

Одна из наиболее полных летописей Московского Печатного Двора Петровского времени была написана П.П. Пекарским. Она вошла во второй том изданной в 1862 году «Науки и литературы при Петре Великом»9. Использование архивных материалов, публикация документов Синодального архива обеспечили этому труду широкое признание. В каталог книг, изданных при Петре Великом, составленный Пекарским, включено двадцать одно московское издание кириллической печати с фавюрами на меди. Основы описания книжной фавюры, заложенные Пекарским, до сих пор используются книговедами при составлении каталогов старопечатных книг. Для фавюры Пекарский указывал технику (фавюра на дереве или на меди); место в книге;

8 Там же. - с. 49

' Пекарский П.П. Наука и литература при Петре Великом. - СПб., 1862. - т. 2.

приводил подпись гравера (если она была); указывал сюжет. Если сюжет кратко определить было невозможно (как, например, в случае с гравюрой М. Карновского 1703 года «Знамение пришествия антихристова» или с титульным листом работы И. Зубова к книге Цезаря Барония «Деяния церковные и гражданские» 1719 года), давалось пространное описание изображения.

В каталоге Пекарского изменилось исследовательское отношение к гравюре. Подход стал более специальным. Идентификация гравюры как таковой вне книги на основании такого описания была по-прежнему затруднительна10. Но рассматриваемая как часть издания, гравюра получила определенные характеристики (место в книге, технику исполнения, сюжет, авторство). Она перестала казаться слепым пятном и вполне узнаваема внутри издания.

Пекарский указывает имя первого в XVIII столетии гравера, делавшего металлографии для книг Печатного Двора, - Михаила Карновского. Его он знает не по документам, а по подписным гравюрам к пяти изданиям11. Далее, по документам Синодального архива, он упоминает имена Питера Пикарта и Ивана Зубова, время их появления в типографии - 1708 год, оклады, отъезд Пикарта в 1714 году в Петербург. Однако он несправедливо вписывает в число граверов, работавших в типографии в Петровское время, Алексея Зубова. Из работ И. Зубова для кириллических изданий Пекарский указал четыре подписные гравюры для трех книг.

Пекарский представляет историю Печатного Двора как всецело подчиненного самодержавной воле Петра. Значение личной воли царя для печати гражданских изданий и для светской гравюры вслед за Пекарским

10 Основная трудность идентификации книжной гравюры, которая до сих пор не учитывается при составлении

каталогов книг московской типографии Петровского времени, заключается в использовании досок-двойников,

множестве различных способов поновления изношенных форм и абсолютно стандартных размерах книжных

досок.

" Пекарский смотрел документы Синодального архива. Документы архива Московской Синодальной

типографии, где есть данные о Карновском, по-видимому, не были ему известны.

отмечали почти все исследователи печатной книжной графики. Но если Пекарский тонко соблюдал баланс изданий гражданского и кириллического шрифтов, «оригинальных» и богослужебных книг и занимался ими в равной степени, то в более поздних исследованиях это равновесие нарушится. Гравированное оформление кириллических изданий будет рассматриваться как находящееся вне реформаторской деятельности царя Петра, его представят консервативным полюсом, во всем противоположным оформлению гражданской книги12.

Начало изучению книжной гравюры как произведения искусства положил Д.А. Ровинский. В 1870 году вышел труд Д.А. Ровинского «Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств»13. Книжная гравюра впервые была выделена из среды издания и включена в каталог наравне с листовыми гравюрами. Тем самым, книжной графике присваивалась самостоятельная эстетическая и историческая ценность. Среди книжных гравюр XVIII столетия, которые описывал Ровинский, были листы и вплетенные в издания и изъятые из оных. В одних случаях, Ровинский давал ссылку (правда, почти слепую, без формата или места издания) на книгу, а в других — нет. Отсутствие хотя бы кратких ссылок на издания выводило гравюру из разряда книжной и приравнивало ее к листовой, делало ее фактом истории только искусства гравюры, но не книги. В каталоге значатся лишь авторские книжные гравюры: четыре работы М.Д. Карновского и шесть - И.Ф. Зубова. Сведения об этих двух граверах полностью почерпнуты из труда Пекарского.

По сравнению с изданием 1870 года, в «Подробном словаре русских граверов» 1895 года14 были прибавлены двенадцать книжных гравюр И. Зубова. Ровинский делает очень важный вывод о судьбе книжной металлографии XVIII

12 См., например: Покровский В.И. Книга и читатель двести лет назад.// Двухсотлетие гражданского шрифта. -М., 1910.-е. 1-40.

13 Ровинский Д.А. Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств. - М., 1870.

14 Ровинский Д.Л. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. - СПб., 1895.

10

века. К сожалению, это верное замечание редко принималось во внимание исследователями XX столетия. Признавая, что гравюра на дереве представляет «несравненно более удобства в типографском отношении, нежели печатание с гравированных медных досок»15, Ровинский, тем не менее, указывает на то, что «в XVIII веке гравюра на меди мало-помалу вытесняет гравюру на дереве» из книгопечатания16. А «последняя в это время не только не совершенствуется, но и производит доски еще хуже прежних». В качестве примера автор приводит «крайне плохие картины, напечатанные в Цветной Триоди 1714 года»17. Ровинский несомненно прав в том, что уровень книжной ксилографии неуклонно падал. Правда, это относится ко времени после 1718 года (это год смерти первоклассного резчика типографии М.П. Пневского ). Приведенный же Ровинским пример гравюр Цветной Триоди 1714 года одновременно и неубедителен и очень характерен. Неубедителен он тем, что десять гравюр Пентикостариона - это офорты, а не ксилографии. А характерен своей оценкой: «крайне плохие картины». Она вполне соответствует оценке Ровинским и гравюры школы А. Шхонебека, и ранней русской ксилографии. Тема уродства, «плошья», начатая в отношении книжной гравюры Бессоновым, столь характерная для историографии русской гравюры вообще, вскользь продолжена Ровинским.

Примечательна другая цитата из труда Ровинского 1870 года о возможности применения гравюры на меди к русскому книгопечатанию в XVI веке: «В нашем отечестве за все это время (XVI век — Ю.Х.), с одной стороны не чувствовалось никакой потребности в художественных произведениях, а с другой и не представлялось особой надобности в применении гравирования на меди к обиходным потребностям общества»19. Кроме все той же невысокой

15 Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. - т. 1. стб. 26. 16Там же.-т. 1.стб. 17.

17 Там же

18 См.: Алексеева М.А. Гравюра Петровского времени. -Л., 1990. - с. 64 .

19 Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков, -т. I.e. 25.

11

оценки отметим, что Ровинский как будто связывает свойство «художественности» с определенной техникой, а именно, гравюрой на металле.

В приложении к «Подробному словарю русских граверов» В.Е. Румянцев, не беря в расчет первые годы XVIII века, утверждает, что «на Московском Печатном Дворе, как видно из его уцелевших книг и производств XVII столетия, не было до самого времени Пикарта, то есть до 1708 года, ни граверов на меди, ни фигурных цилиндрических станков»20. Действительно, Карновский, исполнявший гравюры на меди для московских книг 1700-х годов, не состоял гравером на меди, а числился на Печатном Дворе знаменщиком. Сведения об этом появляются уже в посмертном издании «Подробного словаря русских граверов» Ровинского21. Заключение Румянцева об отсутствии гравюры на меди в изданиях Московской типографии вплоть до 1708 года впоследствии будет неоднократно повторяться в популярных очерках истории Печатного Двора.

XIX век завершился в историографии книжной гравюры первой трети XVIII столетия важным событием. В 1894 году вышло замечательное исследование С.Н. Брайловского о директоре Печатного Двора Ф.П. Поликарпове-Орлове22. Это подробная и основательно документированная история типографии, охватывающая период с самого конца XVII века по 1731 год. Собственно гравюры Брайловский касается лишь дважды: частично публикуя документ из типографского архива о печати фронтисписов М. Карновского к книге Стефана Яворского «Знамение пришествия антихристова» 1703 года и повторяя текст публикации «Описания документов и дел Синода» о деле Агапитова. Значение труда Брайловского, восстановившего историю

20 Румянцев В.Е. Сведения о гравировании и граверах при Московском Печатном Дворе в XVI и XVII столетиях.// Ровинский Д.А. Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств. - т. 2. с. 378.

21 Румянцев В.Е. Сведения о гравировании и граверах при Московском Печатном Дворе в XVI и XVII столетиях.// Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. - т. 2. стб. 466.

22 Брайловский С.Н. Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов, директор Московской типографии.// Журнал Министерства Народного Просвещения.- 1894. сентябрь, -с. 1 -37; октябрь, -с. 242-286; ноябрь, -с. 50-91.

12

Печатного Двора первой трети XVIII века не только по публикациям документов Синодального архива, но и по документам неопубликованного архива Московской Синодальной типографии, для написания истории московской книжной гравюры очень велико.

В 1908 году исполнилось двести лет со времени введения в русское книгопечатание гражданского шрифта. Эта дата послужила импульсом для сугубого изучения книги гражданской печати. Петровские издания кириллического шрифта и гравюра, входящая в их состав, остались надолго забытыми. Скупые упоминания в литературе встречаются все реже.

Важной вехой в истории изучения книжной гравюры стал 1924 год, когда был издан сборник «Книга в России»23. Авторский коллектив, состоявший, в основном, из историков искусства, и в первую очередь, редактировавший издание А.А. Сидоров, выступал сторонником изучения книги как целостного организма, «как объекта зрительного восприятия с точки зрения проблем ее (книги - Ю.Х.) видимой формы»24. К основным формирующим ^элементам книги, определенным П.П. Вейнером в 1912 году25: бумаге, шрифту и формату, Сидоров предложил прибавить так называемый «художественный элемент»26. Таким образом Сидоровым была завершена дискуссия о методике изучения книги, развернувшаяся в 1910-х годах27. Комплексный, почти искусствоведческий, подход к изучению формы книги, провозглашенный в сборнике 1924 года, чрезвычайно важен для исследования книжной гравюры. К сожалению, он почти не нашел последователей среди искусствоведов.

23 Книга в России./ Под ред. В.Я. Адарюкова, Л.А. Сидорова. - М., 1924.

24 Сидоров А.А. Книга как объект изучения и художественные элементы книги.// Книга в России. - М., 1924. -Часть!.-с. 31.

25 Вейнер П.П. Художественный облик книги.//Труды Всероссийского съезда художников в Петрограде декабрь 1911 -январь 1912.-Пг., 1915.-т. 3.

26 Сидоров А.А. Книга как объект изучения и художественные элементы книги, -с. 22

27 О дискуссии 1910-х годов см.: Хромов О.Р. Русская лубочная книга XVII-XIX веков. - М., 1998. -с. 71.

13

В первой части двухтомника 1924 года была опубликована статья М.А. Доброва «Техника иллюстрированной книги XVIII века» . В основном, на примерах гравюры гражданских изданий середины XVIII столетия автор впервые определил технологические особенности книжной металлографии, способы адаптации гравированной на меди иллюстрации к большому тиражу: перевод одного сюжета на несколько досок; поновление медной доски в процессе печати; вариативность размещения оттисков с деревянных и медных досок в разных экземплярах книги.

Определяя, какую книгу XVIII века можно считать иллюстрированной, Добров, будучи художником, исходит не столько из тематики, сколько из техники книжной гравюры: «Под книгой иллюстрированной мы разумеем... не только книги с теми или иными изображениями на отдельных листах или в тексте, которые поясняют содержание книги, но также издания, в которых заставки или виньетки, а иногда и текст напечатаны с гравированных особым образом металлических досок»29. Почти присваивая гравированной на меди книжной виньетке XVIII века название художественной иллюстрации (в противоположность виньетке ксилографированной), Добров утверждает первенство металлографии перед гравюрой на дереве в русской книге XVIII столетия. О книжной ксилографии Добров пишет следующее: «Этот род гравюры не являлся для XVIII века характерным. Ксилография применялась по преимуществу для гравирования заставок, виньеток и тому подобного. Неоспоримое преимущество в иллюстративной практике было на стороне гравюры углубленной»30. Несмотря на то, что предметом изучения здесь была

28 Добров М.А. Техника иллюстрированной книги XVIII века.// Книга в России. - М., 1924. - Часть 1.-е. 357 -381.

29 Там же. с. 358. Несомненно, в основе такого определения иллюстрированной книги лежит очень характерное для ряда исследований начала 1920-х годов по истории художественной печатной формы противоположение «типографской» (выпуклой) и «металлографской» (углубленной) гравюры (Там же.- с. 360). Ксилография включается в разряд типографских техник наравне с печатью с набора.

30Там же.-с. 360.

14

гравюра в гражданской книге середины XVIII века, практически все положения статьи Доброва применимы и к гравюре в кириллических изданиях первой трети XVIII столетия.

Авторы статей сборника «Книга в России» 1924 года напрямую не касались книги кириллической печати первой трети XVIII века. А.И. Некрасов в статье "Книгопечатание в России в XVI - XVII веках», вскользь упоминая московскую книжную продукцию первых годов XVIII столетия, делает характерное замечание: «Дни самого славянского шрифта были сочтены и скоро он остался лишь для духовных книг, которые пошли в хвосте развития нового русского книгопечатания»31. Если учесть комплексный (искусствоведческий) подход авторского коллектива сборника 1924 года к проблеме развития печатной формы, то получится, что замечание Некрасова касается не только текста, но и гравированного оформления книги.32

В 1937 году во Львове вышла «История украинской гравюры XVI - XVIII столетий» В. Сичинского33. Сичинский приводит некоторые факты биографии М.Д. Карновского. Считая Карновского лучшим гравером в Москве начала XVIII века, украинский историк искусства называет среди важнейших его произведений иллюстрации религиозных изданий. Правда, Сичинский не конкретизирует, каких именно, и упоминает лишь гравюры «Арифметики» Л. Магницкого.

1920 - 1940-е годы - время полного забвения гравюры в кириллической книге XVIII столетия в отечественной историографии. В 1950-е годы, в преддверии юбилея русского книгопечатания, повышается интерес к искусству

31 Некрасов А.И. Книгопечатание в России в XVI -XVII веках.// Книга в России. - М., 1924. - Часть 1.-е. 124.

32 Мало того, судя по тематике статей сборника 1924 года, которые должны были охватывать все значимые явления отечественного книгопечатания, сама кириллическая книга как бы вовсе умирает в начале XVIII века, так как ее существование не зафиксировано ни в статье Некрасова, которая хронологически заканчивается концом XVII столетия, ни в статье В.Я.Лдарюкова, которая посвящена лишь изданиям гражданской печати XVIII века. (Адарюков В.Я. Книга гражданской печати в XVIII веке.// Книга в России. - М., 1924. - Часть 1.-е. 127-288.)

15

гравюры в старопечатной книге. Первая значительная работа этого времени — монография А.А. Сидорова 1951 года «Древнерусская книжная гравюра»34. Оставаясь сторонником комплексного, искусствоведческого подхода к изучению оформления книги, Сидоров настаивает на определении «искусство книги», а не «искусство в книге»35. Представляя книгу как «синтез типографской и художественно-изобразительной сторон»36, он впервые предлагает рассматривать семантику, эстетику и технику книжной гравюры в связи с технологией процесса книгопечатания. Провозглашенное Сидоровым равноправие шрифта и гравюры, превращает последнюю из вспомогательного атрибута издания в семантически и эстетически важную составляющую образа книги.

Сидоров разработал первую в отечественной историографии типологию гравюры в старопечатной книге. Он отмечал крайне редкое использование иллюстрации как характерную черту московской книги, в противоположность, например, книге украинской37. Впервые четко определенное Сидоровым различие иллюстративной и фронтисписной гравюры применительно к кириллической книге должно было, с одной стороны, преодолеть путаницу терминологии, а с другой, стимулировать изучение страничной книжной гравюры.

Один из наиболее важных принципов, положенный Сидоровым в основу концепции изучения древнерусской книжной гравюры - это принцип зависимости эстетики гравюры от техники печати: «Новая техника диктует новый образ»38. По словам исследователя, техника гравюры на меди позволяла

33 Слчинський В. Icropifl украшського граверства XVI - XVIII стсшття. - Л ьв1в, 1937.

34 Сидоров А.А. Древнерусская книжная гравюра. - М, 1951. 35Там же.-с. 16.

36Там же.-с. 14.

37 Там же. - с. 24.

38 Там же. - с. 34.

16

«достичь в искусстве печати большей тонкости, точности и остроты»39. Учитывая особенности техники, Сидоров делает вывод о том, что гравюра на металле XVII века, в отличие от обрезной ксилографии, была способна, во-первых, создавать на листе иллюзию трехмерного пространства, а во-вторых, использовать с этой целью западные оригиналы40. Автор вплотную подошел к проблеме зависимости концепции образа от техники книжной гравюры и к проблеме «живоподобия». Несколько раз исследователь замечает, что «самый образ книги с гравюрами на меди, ее техника, ее композиция стали совсем иными»41. Однако в чем именно состоит отличие Сидоров не уточняет. В тексте проскальзывают несколько замечаний о некнижном, эстампном характере гравюры на меди (который заключается в нетипографском способе печати)42, о том, что «Псалтирь рифмованная» Симеона Полоцкого с гравированным на металле Афанасием Трухменским образом царя Давида - книга, предназначенная не для богослужения, а для читателя-ценителя43. Но эти замечания не складываются в целостное представление о гравюре на меди в кириллической книге.

Сидоров хронологически завершает свой труд 1690 - началом 1700-х годов. Он обращает внимание на то, что московская книжная ксилография этого последнего периода стала ориентироваться на украинскую гравюру. Пространство, изображенное на ксилографированных фронтисписах, стремится к иллюзорной трехмерности, по словам Сидорова, «реальности». Пытаясь решить вопрос об авторстве группы украинизирующих гравюр на дереве конца 1690 — начала 1700-х годов, исследователь не связывает новшества, появившиеся в московской книжной графике, с именем Дмитрия Карновского, хотя и упоминает, что он работал на Печатном Дворе знаменщиком с 1701 по

39Там же.-с. 252.

40 Там же. - с. 252.

41 Там же.-с. 252.

42 Там же. - с. 256.

43 Там же. - с. 260.

17

1710 год44. Как заметил Сидоров, украинизирующая гравюра довольно быстро исчезла из московских изданий.

Проницательным оказалось замечание Сидорова о гравюрах на дереве в московской книге Нового Завета 1702 года. Не зная экземпляра этого издания с гравюрами на меди, который был опубликован лишь в 1990 году М.А.Алексеевой45, он указал, что ксилографии производят впечатление копий с металлографских оттисков46. Кроме того, ученый справедливо посчитал, что Новый Завет положил начало изданиям совершенно нового типа. Отличие нового типа издания от старого, как полагал Сидоров, состояло в большем количестве гравюр.

Сидоров находит «симптомы упадка» в книжной ксилографии конца 1690 - начала 1700-х годов47. Эти симптомы кажутся очень спорными. Бесспорно другое: гравюра на дереве постепенно заменялась в московских изданиях гравюрой на меди. Однако Сидоров всецело связывает этот процесс с гражданской книгой. Новое оформление книги ставится в зависимость от введения нового шрифта и от новаторства в области тематики книжного текста. Такой подход к книге Петровского времени является общим как для предшественников Сидорова, так и для ученых последующего времени.

Сидоров пишет о книжной гравюре начала XVIII века: «Старая гравюра на дереве вместе с кругом образов... мало-помалу сошла на-нет»48, а «станковое развитие гравюры на меди означило конец старой русской книги» . Из цитируемых тезисов можно сделать следующие выводы: 1. Сидоров считает, что кириллическая книга XVIII века либо не имела вовсе гравюр, либо снабжалась такими низкими по качеству ксилографиями, что о них даже не
Список литературы
Цена, в рублях:

(при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)		 1425
Скачать бесплатно 25059.doc 





Найти готовую работу


ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:


Связаться

Доставка любой диссертации из России и Украины

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ


Ссылки:

Выполнение и продажа диссертаций, бесплатный каталог статей и авторефератов

Счетчики:

Besucherzahler
счетчик посещений

© 2006-2024. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.