С конца 60-х годов и до недавнего времени в теории и практике РКИ доминировало лингвострановедение, связанное прежде всего с именами Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, основателями этого направления в отечественном языкознании. Основные положения лингвострановедения подробно изложены в таких классических работах Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, как «Язык и культура» (1990) и «Лингвострановедческая теория слова» (1980).

Проблематику лингвострановедения на этапе становления данного научного направления составляли два круга вопросов: 1) анализ языка с целью выявления национально-культурной семантики и 2) приемы презентации, закрепления и активизации специфических для данного национального языка единиц и страноведческого прочтения текстов; задачи обучения языку здесь неразрывно связываются с задачами соизучения страны (Верещагин, Костомаров, 1990: 7).

Е.М. Верещагин и В.М. Костомаров выделяют ту совокупность сведений из культуры страны, которая, по их мнению, и должна включаться в учебный процесс в рамках лингвострановедческой методики: это то, что не совпадает в двух языках и  культурах (безэквивалентная лексика,  устойчивые речевые

28

формулы, коннотативная лексика, явления, связанные с узусом речи, невербальные средства коммуникации - язык жестов, повседневного поведения; и фоновые знания). Предлагаются различные типы лингвострановедческих комментариев¹ и способы определения «взвешенных фоновых знаний». Наиболее последовательно и четко авторская позиция по вопросам отражения и накопления культуры в языковых единицах, в способах выявления этой информации, ее классификации и описания, нашла свое отражение в монографии «Лингвострановедческая теория слова» (1980).

Многие исследователи расценивают выход в свет книги «Язык и культура» как начало нового этапа в развитии теории и практики преподавания РКИ. При этом, однако, отмечается, что в содержании понятия лингвострановедения оказались заложенными некоторые противоречия, которые, очевидно, осознавались не только методистами, но и, как показывает дальнейшее развитие их взглядов, самими авторами (см., например, Прохоров, 1995: 8). Анализом этих противоречий занимались такие исследователи, как Ю.Е. Прохоров (1995), Д.Б. Гудков (2000: 25-31) и др. Естественными оказались попытки многих ученых уточнить сущность данного понятия (см., например, В.Возьневич, 1979: 156; А.И.Моисеев, 1983).

В работах 80-х годов прослеживаются две основные тенденции использования термина «лингвострановедение»:

1. Лингвострановедческой объявлялась любая попытка извлечения сведений о культуре из любого явления, имеющего прямое или опосредованное отношение к языку, речи, коммуникации (реалии, безэквивалентной и фоновой лексической единицы и т.д.).
2. Лингвострановедческим признавалось любое введение сведений о стране изучаемого языка в процесс преподавания языка (Прохоров, 1995: 15).

Г.Д. Томахин отмечает, что принятый в русистике термин "лингвострановедение"    не    совсем    корректен,    «ибо    он    подчеркивает

¹ См. также работы, развивающие данные положения, например, Шахматова М.А., Сим Ен Бо, 2003.