Динамика развития теории коммуникации в современном языкознании

Теоретическая и практическая лингвистика, как и многие другие гуманитарные науки, подошла к моменту переоценки ценностей, осмысления накопившихся достижений и неудач эпохи системно-структурного анализа языка и возвращается к идеям основоположников теоретического языкознания, творчески переосмысливая методологические основания на новом витке социально-ориентированных и антропологических исследовательских практик.

Символично, что именно сейчас критическому анализу подвергаются работы Н. Хомского, олицетворяющего целую эпоху в языкознании XX века (McGinty, 2001). Несмотря на огромный вклад в разработку внутренней семантики языка, исследования Хомского характеризуются отрывом от реального языка.

Показательно и то, что особый интерес многих ученых привлекают труды и идеи Фердинанда де Соссюра, считающегося основоположником теоретического языкознания XIX столетия, наряду с работами И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, P.O. Якобсона, Л.П. Якубинского, В.Н. Волошинова (М.М.Бахтина) и др., обосновавших и развивших идеи Ф. де Соссюра и выступивших за широкое понимание феномена языка, опирающееся на культурно-деятельностное и социально-психологическое его представление.

Деятельностное представление о языке, восходящее к идеям В. фон Гумбольдта, было неотъемлемой частью теоретических рассуждений многих отечественных лингвистов. Например, JI.B. Щерба последовательно доказывал то, что «язык есть деятельность человека, направленная всякий раз к определенной цели, к наилучшему и наиудобнейшему выражению своих мыслей и чувств...» (Щерба, 1974:102). Л.П. Якубинский также был уверен, что «язык есть разновидность человеческого поведения ... есть факт психологический (биологический), как проявление человеческого организма, и факт социологический, как такое проявление, которое зависит от совместной жизни этого организма с другими организмами в условиях взаимодействия» Щкубинский, 1986:17).

Интерес к проблемам функционирования языка проявился в многочисленных теориях речевой деятельности, которые составляют основу современной теории коммуникации.

Коммуникацией традиционно принято называть диалогическое или полилогическое общение людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности, предусматривающее обмен мыслями, сведениями, идеями и т.д. (ЛЭС, 1990:233). Следует отметить, что слово «обмен» в данном случае является явной метафорой. По мнению В.Б. Кашкина, более правильно (по внутренней форме термина) говорить о том, что мы хотим поделиться мыслями, разделить с кем-то свои чувства, а не обменяться ими и т.п. (ср. англ. exchange и share) (Кашкин, 2000).

Термин «коммуникация» соперничает здесь с термином «общение». Поскольку большая часть коммуникативной деятельности людей реализуется через их языковую деятельность (связанную, как принято считать с обменом информацией), происходит, как справедливо отмечает А.В. Кравченко, невольная подмена понятий в терминоупотреблении, когда наиболее явный признак явления, то есть языковая деятельность, отождествляется с самим явлением, то есть коммуникацией. Даже на языковом уровне этот парадокс нашел свое отражение, легализовав одновременное существование слов «общение» и «коммуникация», которые часто понимаются как синонимы (Кравченко, 2003:29).

Так, в «Логическом словаре ДЕФОРТ» на с. 79 читаем: «КОММУНИКАЦИЯ (лат. communicio - связываю, общаюсь) - обмен информацией между объектами — носителями естественного или искусственного интеллекта, а на с. 162 узнаем, что «ОБЩЕНИЕ - то же, что коммуникация» (Ивин, Переверзев, Петров, 1994). Однако, «Словарь русского языка» С.И.Ожегова под ред. Н.Ю. Шведовой дает два определения коммуникации, причем оба значения помечены как «специальные», а именно, (1) путь сообщения, линия связи, (2) сообщение, общение (книжн.), при этом общение определяется как «взаимные сношения, деловая или дружеская связь», т.е. коммуникация и общение синонимами не являются (Ожегов, 1990).

По-видимому, суть отношения, обозначенного словом сообщение, состоит в том, что два или более предмета или явления разделяют, в той или иной степени, общую пространственно-временную сферу, они сопряжены и сосуществуют в ней, поэтому нельзя полностью постичь и охарактеризовать исчерпывающим образом один из них, не приняв во внимание другой. Следовательно, общение можно и нужно рассматривать как экзистенциональное отношение, возникающее в процессе соответствующей деятельности (Кравченко, 2003:31).

Для лучшего понимания явления коммуникации как процесса и как деятельности стали пользоваться методом моделирования: воспроизведением характеристик одного объекта с помощью другого. Построение моделей коммуникации используется исследователями как средство постижения сущности и механизмов человеческого общения. В результате этого процесса появились модели коммуникации, которые воспроизводят составные элементы и функциональные характеристики коммуникационного процесса в виде схемы.

Разумеется, содержание модели зависит от концепции ученого, который эту модель разработал, от потребностей той сферы науки, в которой она появилась и т.д. Не следует забывать, что модели не открывают, а разрабатывают. Хотя модель и воспроизводит некоторые характеристики моделируемого объекта, она не является «отражением реальности», а тем более самой реальностью.

Достаточно долгое время в лингвистике пользовались слегка расширенной моделью коммуникации как процесса передачи информации, предложенной американским математиком К. Шенноном и его соотечественником У. Уивером (Shannon, Weaver, 1949). Модель включает пять элементов: источник информации, передатчик, канал передачи, приемник и конечную цель, расположенные в линейной последовательности (линейная модель).

В дальнейшем модель пересматривалась с тем, чтобы удовлетворить потребности других областей исследования, связанных с другими видами коммуникации. Пересмотренная модель включала шесть компонентов: источник, кодирующее устройство, сообщение, канал, декодирующее устройство и приемник.

Помимо этих терминов, Шеннон ввел еще понятия шума и избыточности. Шум в теории коммуникации связан с теми внешними факторами, которые искажают сообщение, нарушают его целостность и возможность восприятия приемником.

Понятие же избыточности, повторения элементов сообщения для предотвращения коммуникативной неудачи, то есть, средства против шума, чаще всего демонстрируют именно на примере естественных человеческих языков.

Простота модели, известной как «модель канала связи» (message model), или «кодовая модель» (code model) была настолько привлекательна, что вплоть до конца XX века у большинства языковедов не возникало потребности или желания поставить под сомнение эмпирическую адекватность этой модели. Код используется для того, чтобы сделать содержание сообщения общим для отправителя и получателя, однако, как справедливо утверждает М.Л.Макаров, такая модель не в состоянии адекватно описать проблемы коммуникации, т.к. процессы кодирования и декодирования в «кодовой модели» рассматриваются без учета процесса интерпретации, на которую способен человек (Макаров, 2003:35).

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/393135.html