Содержание объекта в составе дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества

Одной из актуальных, практически важных проблем в теории уголовного права и правоприменительной практике является обеспечение нормальной деятельности учреждений и органов пенитенциарной системы. Это важно потому, что от эффективности деятельности данной системы во многом зави­сит достижение целей уголовного наказания, определенных в ч. 2 ст. 43 УК РФ. В противном случае исправление осужденного, предупреждение совер­шения новых преступлений, как цели наказания, останутся нормативной дек­ларацией. Суд в приговоре определяет осужденному только вид и меру нака­зания и режим его отбывания, а цели этого наказания должны быть достиг­нуты в результате воздействия всех средств исправительного процесса. По­этому одной из актуальных, практически важных проблем в теории и право­применительной практике считают рассогласованность норм различных от­раслей права и, прежде всего, уголовного и уголовно-процессуального^[1]. Од­нако это можно сказать и в отношении соотношения уголовного и уголовно­исполнительного права, что проявляется, прежде всего, в особенностях кон­струирования уголовно-правовых норм, имеющих задачу охраны нормальной деятельности учреждений и органов пенитенциарной системы. Как отмечает

профессор Э. Жевлаков, «реализация на практике принципиально новых по­ложений уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательств 2001-2004 г.г. позволяет более эффективно применять ин­ститут дифференциации и индивидуализации мер исправительного воздейст­вия; обеспечивает повышения правовой защищенности лиц, находящихся под стражей и осужденных; устраняет применявшиеся к ним ранее необосно­ванные режимные ограничения и обеспечивает предоставление различных льгот положительно зарекомендовавшим себя лицам». Для этого необходима отлаженная система функционирования всех учреждений, исполняющих на­значенное судом наказание. К сожалению, далее отмечает он, разработчики законопроектов последнего времени весьма далеки от системного восприятия ими уголовного, уголовно-исполнительного и иного законодательства^[2]. В то время как это важно потому, что в данной сфере государственной деятельно­сти имеют место существенные проблемы.

В международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. специально отмечено, что «пенитенциарной системой предусматривается режим для заключенных, существенной целью которого является их исправ-

л

ление» . Исправление осужденных, особенно отбывающих лишение свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, очень сложный про­цесс, предполагающий применение различных форм, методов и средств воз­действия на них. Статья 9 Уголовно-исполнительного Кодекса РФ устанав­ливает, что «основными средствами исправления осужденных являются: ус­тановленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), воспита­тельная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональная подготовка и общественное воздействие»^[3]. Режим назван первым в числе средств воздействия на осужденных, так как он создает необ­ходимые условия для применения остальных средств^[4]. Однако и другие пре­дусмотренные законом средства выполняют важную роль в исправлении

*5                           

осужденных, что особо актуально в настоящее время . Преступное воздейст­вие на любую из указанных сфер деятельности сотрудников уголовно­исполнительных учреждений по исправительному воздействию на осужден­ных наносит серьезный вред процессу исправления^[5]. На это специально об­ращено внимание в концепции реорганизации уголовно-исполнительной сис­темы в России^[6].

Таким образом, выстраивается цепочка: уголовное право - уголовно­процессуальное право - уголовно-исполнительное право. Поэтому в систему преступлений против порядка управления законодатель и включил преступ­ление, связанное с посягательством против пенитенциарной системы - дезор­ганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общест­ва. Содержание преступления в соответствии со ст. 321 УК РФ составляют применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, к осужденному, ли­бо угроза применения насилия в отношении его с целью воспрепятствовать исправлению осужденного или из мести за оказанное им содействие админи­страции учреждения или органа уголовно-исполнительной системы, а равно

те же действия, совершенные в отношении сотрудника места лишения сво­боды или места содержания под стражей в связи с осуществлением им служебной деятельности либо его близких.

Необходимо подчеркнуть, что наличие в системе Особенной части УК РФ подобной статьи вполне обосновано. Сотрудники учреждений и органов пенитенциарной системы в сложнейших условиях решают стоящие перед ними задачи по достижению целей назначенного осужденным наказания. По­этому понятна забота законодателя об обеспечении безопасности самих со­трудников, а также их близких. Однако законодательное описание составов, включенных в статью 321 УК РФ, их место в системе Особенной части уго­ловного законодательства вызывает серьезную критику и представителей теории уголовного права, и судебной практики^[7].

Рассмотрим общий концептуальный подход к конструированию иссле­дуемого состава преступления и определению его места в системе Особенной части действующего уголовного законодательства. В юридической литерату­ре высказаны различные суждения по поводу как архитектоники ст. 321 УК РФ, так и содержания сконструированных в ее частях составов преступлений, обладающих высокой общественной опасностью. Эти суждения предопреде­лены своеобразным подходом законодателя, во-первых, к нормативному описанию в одной статье составов преступлений, связанных с применением насилия в отношении администрации исправительных учреждений и осуж- ' денных, во-вторых, неконкретностью характеристики насилия, особенно в ч.

2 ст. 321 УК, где диапазон возможного вреда установлен от легкого (ст. 115 УК) до тяжкого (ст. 111 УК).

^[1] См.: Концепция развития российского законодательства /Под ред. Л.А. Окунькова, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. М., 1998. С.5; Малько А. В. Правовая жизнь: основы тео­рии //Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект: Сбор­ник научных трудов. Саратов, 2005. С. 68; Панъко К. К. Основы законодательной техники в уголовном праве России (теория и законодательная практика): Автореф. дисс... докт. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 5.

^[2] См.: Жевлаков Э. О состоянии законности в учреждениях уголовно-исполнительной сис­темы//Уголовное право. 2005. № 2. С. 94.

^[3] См.: Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (по состоянию на 10 сен­тября 2006 г.). М., 2006.

^[4]См.:    Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г.

//Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М., 1990 г. С. 36-

^[5] См.: Сундуров Ф. Р., Бакулина Р. В. Лишение свободы и права осужденных в России. Тольятти. 2000. С. 200-205.

^[6] См. подробно: Концепция реорганизации уголовно-исполнительной системы МВД Рос­сийской Федерации (на период до 2005 года) //Преступление и наказание. 1996. № 8.

^[7] См.: Казимирова О. А. Правовые и теоретические предпосылки реконструкции ст. 321 УК РФ «Дезорганизация деятельностьи учреждений, обеспечивающих изоляцию от обще­ства» //Научный вестник Южного Федерального округа. 2007. № 3. С. 20-29.

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/452298.html