Теория дискурса и дискурсивного анализа

Дискурс, его устройство, сущность представляют собой центральный объект современной лингвистики и смежных с нею дисциплин. Многообразие отправ­ных точек определения дискурса актуализирует в его трактовках специальные аспекты определений: от конкретных образцов языкового взаимодействия (на­пример, в таких формулировках, как «длительность дискурса - две минуты») до родовых макротрактовок (дискурс текста, дискурс эпохи), от конкретного рече­вого действия (дискурс обиды) до речи как духовной деятельности человека в ее тотальности [см.: ван Дейк, 1998; Караулов, 1989; Карасик, 2002; Кубрякова, 2000а; Макаров, 1998; Паршин, 1999; Серио, 1999; Слышкин, 2000; Слюсарева, 2000; Хитина, 2006; Чудинов, 2002; Шейгал, 2000; Энциклопедия «Кругосвет»]. По мнению В. И. Карасика, аспектированное изучение дискурса включает со- цио-, прагма-, психолингвистические, культурные, когнитивные, коммуникатив­ные аспекты, типологическое изучение имеет целью выявление типов дискурса внутри названных аспектов и разграничивает личностно- или статусно­ориентированный, институциональный и неинституциональный типы дискурса, ситуативно обусловленные типы коммуникативного поведения и принципиально деловое (утилитарное) или игровое общение, а также политический, педагогиче­ский и др. дискурсы [см.: Карасик, 2002].

В научной литературе предлагаются разные дефиниции дискурса, предпри­нимаются попытки определить его основные характеристики. Среди трактовок первого типа фиксируются определения идентифицирующего свойства (типа «дискурс —это...»), например: «совокупность речемыслительной деятельности и ее результата (текста)» [Красных, 2002: 24-25]; «совокупность когнитивно и ти­пологически обусловленного коммуникативного пространства и текста как ком­муникативного события в этом пространстве»; «конкретизация речи в различных модусах человеческого существования» [Карасик, 2007: 168]; «культурно­ситуативное речевое образование»; «концептуализируемая сущность»; «соци­ально или идеологически ограниченная совокупность текстов и правил тексто- построения» и др. [ван Дейк, 1989; Кибрик, 1994; Макаров, 1998; Пушкин, 1990; Рахилина, 2000; Слышкин, 2000; Степанов, 1981; Чернявская, 2003; Шейгал, 2000]. Определения второго типа акцентируют внимание на формальных, со­держательных, организационных признаках, таких, как языковой статус (едини­ца языка); больший, чем у предложения, объем; использование языка в социаль­ном контексте; интерактивность (диалогичность) [Карасик, 2007]. Разнообразие трактовок демонстрирует их эквиполентные связи в понимании дискурса и по­зволяет выделить в качестве наиболее существенных признаков его организации антропоморфный характер, выраженное социальное содержание (влияние усло­вий социального контекста и обращенность к социальному контексту), дина­мичность структуры, структурированность и связность компонентов дискурса. Антропоморфность дискурса заключена в том, что главной его пресуппозицией выступает «эго» говорящего субъекта. Антропоморфность выражена в таких оп­ределениях дискурса, как «человеческая жизнь ‘в языке’, языковое существова­ние человека» [Гаспаров, 1996: 10], «речь, погруженная в жизнь» [Арутюнова,

1990а: 136-137]. Дискурс в данном аспекте понимается как частица непрерывно движущегося потока человеческого опыта, вбирающая и отражающая уникаль­ное стечение обстоятельств, при которых и для которых дискурс создан. В число таких обстоятельств Б. М. Гаспаров включает следующие: 1) коммуникативные намерения автора; 2) взаимоотношения автора и адресатов; 3) значимые и слу­чайные обстоятельства; 4) общие идеологические черты и стилистический кли­мат эпохи, конкретной среды, конкретных личностей-адресантов (прямых или косвенных); 5) жанровые и стилевые черты сообщения и коммуникативной си­туации, в которую включается сообщение; 6) ассоциации с предыдущим опытом [см.: Гаспаров, 1996: 10]. Социальное содержание дискурса заключено в отраже­нии речетворческой стратегии социума. Дискурс в данном аспекте представля­ется как целенаправленная коммуникативная деятельность, как компонент взаи­модействия людей и механизмов их сознания (когнитивных процессов) при об­щении. В этой связи дискурс связывается с явлением прагматической ситуации и с ментальностью коммуникантов [см.: Арутюнова, 1990а: 137]. Анализ прагма­тической ситуации имеет целью выявление связности дискурса, его коммуника­тивной адекватности, интерпретативной вариативности, его импликаций и пре­суппозиций. Анализ ментальности требует обращения к сопоставлению тради­ционного (мифологического) видения явлений и их социумно специфичных пре­ломлений в дискурсе. Последние проявляются в особом стиле языковых вопло­щений тех или иных актуальных смыслов, соотносимых, по определению К. А. Долинина, с первым толкованием фразы [см.: Долинин, 1985: 8]). Динамичность структуры дискурса видится в его опоре на экстралингвистические факторы, от­ражающие событийный аспект текста [см.: Арутюнова, 1990а: 136], а также движение информации в самой коммуникативной ситуации. Динамичность структуры дискурса усматривается также в его синэргетизме, когда один рече­творческий компонент провоцирует другой, другой - третий и т. д. И наконец, структурированность дискурса отражена в представлении о нем как о концеп­туализируемой сущности, состоящей из социумно специфичных концептов; о

тематически организованном образовании; о коммуникативно маркированных интерпретативных вариантах (текст продуцента и реципиента) и пр.

Трактовки дискурса, не исключая друг друга и взаимодействуя между собой, отвечают задачам предметно ориентированных исследований, нацеленных на изучение различных аспектов дискурсивных практик. По мнению В. И. Караси­ка, дискурс, рассматриваемый как текст в событийном аспекте, предполагает лингвистические, социолингвистические, прагмалингвистические измерения. Имманентно-лингвистический подход нацелен на анализ языкового материала, лексико-грамматической ткани текста и включает изучение дискурса в аспекте полноты, правильности, логичности высказываний. Социолингвистический под­ход включает изучение дискурса с позиции участников общения, ориентирован на характеризацию личностно- или статусно-ориентированного его типа, первый из которых связан с раскрытием и пониманием внутреннего мира автора и адре­сата, второй - с демонстрацией принадлежности общественной группе, выпол­нением ситуативно предписываемой роли, институциональным/неинституци­ональным характером. Прагмалингвистический подход к дискурсу имеет целью изучение способов и средств общения (регистров, по М. Халлидею) в связи с личностью говорящего (диалект) и важнейшими измерениями регистра - «по­ля», т. е. обстановки общения, «тональности», т. е. стиля дискурса, и «модуса», т. е. канала общения [см.: Карасик 2007: 170-180].

Таким образом, разные аспекты современных исследований дискурса, при­ложимость специального анализа к отдельным дискурсивным практикам отра­жают «зонтиковый» характер дискурсивной методики, подразумевающий сис­тему методов (а не единый принцип), обслуживающую междисциплинарную об­ласть знания. По наблюдению М. JI. Макарова, для современного дискурсивного анализа характерны следующие особенности: 1) обращенность к устным и пись­менным формам речевой коммуникации в естественных условиях «реального мира»; 2) направленность на исследование предметно содержательных сторон языковой коммуникации при акценте на ее социальной организации; 3) учет

особенностей социально-деятельностных контекстов и намерений автора при исследовании процесса построения дискурса и вариативности текстов; 4) когни­тивная направленность исследований, т. е. стремление посредством изучения речи решать вопросы о соотношении и взаимодействии внешнего и внутреннего мира человека, индивидуального и социального [см.: Макаров, 1998: 54-55]. Для дискурсивного анализа безусловно значимым является признак «сфе- ра/предметносгь/субъект-ность дискурса», который находит отражение в имени дискурса в атрибутах «какой/чего/чей», например политический дискурс, не­формальный студенческий дискурс, дискурс обиды, дискурс А. С. Пушкина. Конкретизация названия дискурса имеет смысл в плане выявления дискурсивной специфики, оригинальной признаковости определенной разновидности дискур­са, демонстрирующей, например, особенности в использовании языка, культур­ного фона, в способах рассуждений и репрезентаций, в тематическом доминиро­вании, в социумно специфичном наборе концептов и их наполнении и т. д. Со­циолингвистический аспект исследования дискурса делает безусловно актуаль­ными вопросы социальной значимости социума-продуцента, его психолого­возрастных характеристик, а также отраженной в социотворчестве редукции привычных представлений о тех или иных «культурных предметах», происхо­дящей под разнообразными общественными влияниями. Изучение последних в связи с системой мнений и знаний социума о мире, его предпочтениях в сфере фокализуемых («обрабатываемых» вниманием) предметов и их свойств, в сфере рсчетворчества и речепроизводства позволяет, опираясь на использование ког­нитивных, интерпретативных и иных аналитических методик, получить данные относительно ментальных особенностей социума-продуцента, его культурной парадигмы и специфичного видения действительности, а также связанной с ни­ми стратегии речетворчества. В общем виде стратегия определяется как «харак­теристика когнитивного плана высказывания, контролирующего оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информа­ции о ситуации общения и ее участниках» [ван Дейк, 1989: 274]. В другом опре­

делении стратегия представлена как «последовательность интенций речевых действий» [Карасик, 2007: 193]. Преследуемые цели позволяют конкретизиро­вать разноуровневые стратегии: когнитивные, прагматические, семантические, риторические [см.: Кузьмина, 2004: 67].

Вся работа доступна по ссылке

https://mydisser.com/ru/catalog/view/30391.html